(нет, фин не дописан - и возможно, не будет дописан никогда)

Название: Memories
Автор: +Zero+ aka Akasuna no Sasori
Бета: ...
Фэндом: Naruto
Персонажи: Догадайтесь с трех раз о ком идет речь?
Пейринг: Не предвидится
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13

                                                                                   Я БЫЛ ГОТОВ ЛЮБИТЬ ВЕСЬ МИР,
                                                                                     МЕНЯ НИКТО
                                                                                         НЕ ПОНЯЛ, - И Я ВЫУЧИЛСЯ НЕНАВИДЕТЬ...   

Солнечные лучи упали на поверхность стола в углу темной комнаты.
Настойчиво заполняя собой все имеющееся в наличии пространство, они постепенно изгоняли дымчатый мрак, царивший здесь.
    За столом сидел человек, уронив растрепанную голову на руки. Круги под глазами выдавали частую в последнее время бессонницу. Похоже, и эту ночь Он провел в полубодрствовании, думая о чем-то своем, возвращаясь мыслями в далекое прошлое.
Пригладив темно-синие волосы рукой, человек вздохнул и устроился поудобнее на грубо сколоченном подобии стула. Воспоминания не отпускали Его до сих пор…

____________________________________________________________________________

                                                 

                                                            *     *      *
Сколько Он себя помнил – всегда был изгоем, не вписывающимся ни в одни рамки общепринятый норм. Насмешки, издевательства сыпались со всех сторон – и Он, тогда еще совсем маленький, никак не мог бороться с этим. Жизнь не приносила ни покоя, ни хоть какого-нибудь удовлетворения. Да и жизнью-то это можно было назвать с трудом – так…никому не интересное существование, повторяющиеся день за днем жалкие попытки найти свое призвание, осознать всю глубину и прелесть коротких мгновений жизни…
Он не жалел ни о чем. Он никогда не был привязан ни к чему в этом мире. Лишь пустой дом, да заросший сорняками сад, приносили Ему успокоение, которого Он так жаждал.
Холодными осенними вечерами, Он сидел на разбитой деревянной веранде и прислушивался к завываниям ветра в листве большой сакуры, стоящей возле внутреннего забора. Дерево, которое перестала цвести после смерти его родителей, казалось, разделяло Его печаль.
Так Он и жил – изо дня в день повторяя то, что было вчера. Прошлое не отпускало Его – Он все еще пытался найти спрятанный от Него лаз, который мог бы привести в то время, когда он был не так одинок. С грустью вспоминались дни, полные простого человеческого счастья, наполненные смехом матери и наставлениями добродушного отца.
Когда рядом были родителями, у Него всегда находились силы, чтобы бороться – но теперь…теперь их не осталось. И Он не решался взглянуть в даже самое близкое будущее, опасаясь встретить там еще большую боль, которой и так было наполнено Его потемневшее со временем сердце…

                                                               *     *      *
Он отлично помнил тот день, когда он впервые убил. Это событие оставило в Нем свой особенный след, не способный стереться со временем, как пропадает из нашей души все то, что когда-то причиняло боль…
Был хмурый зимний вечер. Уже темнело – и в городе зажигали фонари. Сидя на излюбленной веранде, укутавшись в плед, Он представлял себе залитые искусственным огнем улицы, смеющихся людей, яркие витрины небольших лавок. Порой неплохая фантазия поистине вытаскивала его из глубокой эмоциональной ямы, в которую он сам себя загонял серыми днями, проведенными на веранде разбитого дома. Попытки создавать в своем сознании хоть сколь либо похожую на настоящую жизнь субъективную реальность, помогали не так сильно страдать от одиночества.
Из тумана собственных мыслей Его вывел подозрительный шорох в прилегающих к забору зарослях. Послышались приглушенные голоса, чей-то нервный смех, быстрые шаги.
Он замер, напрягая слух, пытаясь точно определить направление, в котором двигались неизвестные. Из-за угла показались силуэты. В свете единственного фонаря, они были с трудом различимы – казалось, один вел другого за руку.
Он бесшумно прокрался в тень забора, выжидая. Вторжение в Его собственный маленький мир, который Он с таким трудом оберегал ото всех вокруг, не могло не остаться безнаказанным. Расплата должна была последовать незамедлительно…но…кто сказал, что перед этим Ему нельзя было повеселиться, унимая свою слепую жажду…………….

Сидя посреди пустынного двора, Он монотонно раскачивался, обняв себя за плечи. Чужая кровь тяжелыми каплями падала с пальцев, смешиваясь с сухой землей.

_______________________________________________________________________________

Со временем, Он начал осознавать, что каждый способен найти свое место в этой жизни, и усиленно начал искать свое. Однако это оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. В большинстве случаев, туманные намеки о нежелании принимать Его таким в их личную, закрытую для остальных среду, лишь сильнее ранили и без того нездоровую душу, впечатываясь в помутненное сознание.
Пытаясь стать тем, кем он не являлся, Он постепенно начал терять самого себя за тем слоем ненужной мишуры, что ото дня в день становился все больше и больше.
Застав себя однажды сидящим посреди пустой комнаты, раскачиваясь из стороны в сторону, Он испугался. Сознание словно бы разлеталось на части, не желая вновь становиться одним целым.
И тогда Он понял – если и дальше продолжать бессмысленные, бесконечные поиски – скоро Его самого просто не станет. Он будет погребен под пеплом несбывшихся надежд и глупых желаний, которым было не суждено воплотиться в жизнь…

                           *                  *              *
Со времени окончания учебы и получения первого начального звания Его часто начали посещать приступы, которым Он сам не мог найти объяснения. Становясь с каждым месяцем все более частыми, они пугали его своей реалистичностью. Порой, Он даже действительно верил в действительность того, что происходило с ним во время них.
Приступы начинались всегда одинаково – перед глазами появлялись разноцветные круги, резко появлялось желание убежать, куда-то спрятаться. В сознание отчетливо вторгались чужие голоса. Их было много…очень много. Они нашептывали Ему каждый что-то свое, перебивая друг друга, временами переругиваясь и отстаивая свою точку зрения. Выносить это было практически невозможно.
Скорчившись в каком-то темном углу, куда не проникал свет, сжимая голову руками и воя от невозможности сделать хоть что-нибудь, Он пытался переждать время, надеясь, что голосам в его голове просто надоест сводить его с ума.
Иногда он ни с того, ни с сего вскакивал и начинал бешено носиться по комнате, выкрикивая какие-то бессвязные слова, а потом резко угасал, вновь забирался в угол и долго сидел там с остекленевшими глазами, абсолютно не воспринимая окружающую его действительность.

Он не знал, являлись ли эти приступы следствием тех ужасающих экспериментов, что были проведены на нем в прошлом, или Они изначально были встроены в его генную структуру, просто не имея возможности показать себя. Так или иначе, Ему надо было с этим жить…и Он стал привыкать.
Более того, через какое-то время, Он научился так или иначе бороться с ними.
Его успокаивала вода. Родная стихия, мягко обволакивая тело, казалось, залечивала и душу. Сразу становилось легче, и время приступа просто проходило в каком-то полузабытьи. Казалось, от мозга отключались сразу все рецепторы – Он не чувствовал практически ничего, тело словно бы парило в невесомости, а голоса тихо шептали какие-то давно забытые молитвы.

Однако со временем Он подсел на такое пережидание приступов, как на наркотик. И если поблизости не было воды – Он буквально сходил с ума – мог бросить миссию на середине, мог выбежать из кабинета Главы  Селения. Все, что угодно, лишь бы оказаться рядом со своей родной стихией, вновь почувствовать ласковое, осторожное прикосновение струящихся потоков.
Местом его частого времяпрепровождения стало неглубокое чистое озеро, скрытое ото всех за тяжелой листвой деревьев и чудовищным переплетением вьющихся растений. Он часто сидел на песчаном покатом берегу, с грустью всматриваясь в собственное отражение, подрагивающее от той жизни, что скрывалась за прохладными водами. Иногда он позволял себе тихо, осторожно войти в озеро, очищаясь от всего, что не давало Ему покоя и смывая с рук кровь тех, что навсегда покинули этот бренный мир.
В голове Его часто звучал вопрос, не находивший ответа:
          - Как? Как именно Он позволил себе докатиться до такой жизни?
И каждый раз не находилось слов, чтобы описать всю глубину отчаяния, охватывающего Его душу и сердце в такие моменты.

                                                           *         *          *
Проходили годы, убегало время. Он и сам стал чураться чужого общества, предпочтя ему вечное одиночество. По крайней мере, самому себе Он никогда не лгал. Так было спокойнее, проще и что самое главное – честнее по отношению ко всем.
Он никогда не знал, чем мог закончиться обычный разговор с другими людьми. Возможно, Ему не хватит силы сдерживать себя – и тогда обязательно случится беда. Беда, которую, вполне вероятно, он просто не вынесет.
Он прекрасно осознавал, что психика его, такая нетвердая, неустойчивая, со временем будет разлагаться все сильнее. И уже не за горами Ему виделся день, когда с перекошенным от боли лицом Он полностью потеряет рассудок.
Тогда весь мир вокруг взвоет и зарыдает горькими, кровавыми слезами, ибо то, что Он будет делать не сможет быть понято и прощено.
Порою такие мысли Его забавляли, порою злили. Но всегда он ощущал незримое присутствие того второго, кто обязательно выйдет наружу после окончательной потери самого себя.

С течением времени, его силы возросли неоднократно. И не смотря на личное удовлетворение своими результатами, Его охватывала все большая тоска по тому невозвратному времени, когда не приходилось думать практически ни о чем. Иногда Ему казалось, что все то, что происходило вокруг послано ему свыше как проклятье за грехи его предков.
В эти моменты он долго выл, сидя у себя в комнате и ненавидя все вокруг, и первым делом себя самого.